Вчера не спалось что-то. Всё тело, изученное больничной койкой просилось на свободу так, что ныло нутро и сводило желудок, не от двухнедельной голодной диеты. Где-то зудело и чесалось. В душе ёкало в предчувствии и замирало от нетерпения.
Организм намекал, что хватит хандрить — пора на рыбалку.

Спорить не стал. Собрался и в три утра был уже на речке Колпь, что в соседнем Селивановском районе. Это как раз в тех самых «страшных Муромских лесах»

В дремучий лес не с перепою, на этот раз, полез и не с дуру, а по зову души. На красавицу лесную речку. На рыбалку. Насладиться природой и одиночеством.
Соловьев послушать. Oни там так поют, что души вынают почище другого разбойника. Ну, и вдруг улыбнется удача и поймаю что?

Места эти раньше славились не только нечистью, лешими да ведьмами. Из нечисти тут остались разве только браконьеры местные и приезжие. Змея Горыныча, судя по вдрызг разбитым лесным дорогам, сейчас заменяют лесовозы. Бед они приносят намного больше. Леса все меньше и меньше с каждым годом. Скоро, если так будет продолжаться, от леса останется только название и воспоминания.

Именно воспоминания привели меня сюда и на этот раз. Вспомнилось как лет десять-пятнадцать назад ездили мы сюда на мотоциклах за раками. Раков тут было завались. Наныривали вдвоем по ведру за час. Особенно классным считалось нырнуть поглубже, метра на три. Там были самые крупные раки.
Или обшарить их подводные норы.
Я в норы боялся руки засовывать. Мало ли кто там сидит? Всегда вспоминаю, как друг Андрей в очередной раз вынырнул, стряхнул с пальцев в плавающую резиновую лодку пару вцепившихся в него раков, и радостно сказал, что нашел большую нору на дне.

— Сейчас подструню, — сказал он возбужденно. Набрал побольше воздуха в легкие и нырнул.

Через несколько секунд, вдруг, вода вскипела от пузырей воздуха и раздался крик, уже не очень радостный, а скорей немного огорченный. Андрюха выскочил из воды торпедой. Причем порядок действий был именно таким: cначала — пузыри, потом — крик, еще из под воды, потом — брызгающий фонтанчиком крови палец, за ним сам его владелец. Хорошо еще, что друг, после укуса андатры (наверное это была она) или какой другой крысы, все же, остался владельцем своего любимого пальца.

Все мелкие неприятности давно вспоминаются с улыбкой. С ностальгией вспоминаем как всегда жарили десяток раков на костре. Там же на берегу Только сначала посмаковав ехали домой, чтобы побаловать домашних.
С грустью поминаем тех раков. Их там нет уже давно. Вымерли все. Они ведь только в чистой воде живут, а чистая вода там, где водится нечистая сила, а не тарахтят лесовозы и воют бензопилы.

Позже, лет десять назад, стали ездить туда ловить рыбу. Сначала на удочку. Потом и на спиннинг. Удачные, хоть и редкие, были эти выезды. Щука ловилась исправно. Нередко попадались интересные экземпляры.
А какая вкусная сладкая была та щука! Она пахла чистой водой и рыбой! Куда там даже современной форели с местного платника, воняющей комбикормом.

Последний раз был на Колпи лет пять назад. Сразу понял, что запруда обмелела. Берега заболотились, заросли рогозом и кустами. Там где раньше ловили щук, теперь только грязь и лягушки.
Акваторию затянуло бурой тиной и густыми водорослями. Место с открытой водой, пригодной для проводки воблера, пришлось искать выше по течению, подальше от плотины. Там уже чувствовалось легкое живительное течение реки.

Стало совсем светло и вместе с темнотой ушла грусть — печаль и пришла светлая надежда. Оказалось не все так плохо. Водица по-прежнему свежа и светла до дна, а в ней просто тесно от проплывающих рыбок. Под лодкой туда-сюда снуют стайки мерных плотвиц и упитанных краснопёрок. Чуть дальше, на грани видимости, шныряют подлещики побольше и еще подальше, загодя уходя от лодки, мелькают уже крупные осторожные рыбины. И мерещатся (а может и нет?) огромные, проскальзывающие мимо, тени. Кажется видел лещей и язей. В траве пускали пузыри караси и лини.
Пожалел, что не взял поплавочную удочку.

Видимо, все же, старый леший все еще хранит эти места. Отпугивает местных и залетных упырей и прочих чупокабр и вурдалаков, прикидывающихся людьми, помогая в этом трудном деле здешнему егерю.

Июльское утреннее солнце светило ослепляюще. Ветра не было совсем. Всё это, в купе с прозрачной, как стекло, воде долго не способствовало моему успеху в ловле хищника. Его присутствие выдавало только муть на дне и буруны в кувшинках, обозначавшие стартовавшую осторожную и к тому же, наверняка, привередливую от сытости и такого изобилия, щуки.

Пару раз видел как она выходила, провожала, почти догоняла приманку, но каждый раз, в последний момент, молнией разворачивалась и исчезала. То ли меня замечала, то ли еще что заподозрив, вблизи разглядев подвох.

На воблер часто нависали нитчатые волокна, напрочь губя проводку и пугая потенциальный улов. Перепробовал большую часть арсенала. Больше шансов было у плавающих моделей. Пару раз зубастые атаковали Riprizer, но промахивались, ослепленные яркими лучами.
Несколько раз хищиница выходила и преследовала плавающий Балиссонг, как будто разглядывая такого громкого нахала, но не решалась прервать его бравую песню.
Разок кинулась на Side Step и даже повисла, но толком не засеклась на его острейших крючках.
Другие воблеры попросту игнорировались. Видимо местная плотва вкусней китайского пластика.

Часам к восьми задул свежий ветерок. Потянулись облачка. Пошла рябь. К тому времени приспособился попадать в окна. Снял с Церебитовской стотридцатой миннохи средний тройник, чем облегчил её и свою борьбу с вездесущей травой, но почти, во всяком случае видимо, не сильно нарушил его игру. И рыба отозвалась или просто меня пожалела поняв, что все равно не уйду без улова.

Щучка начала ловиться. Не часто, но всё же. Каждый раз выдирал её из травы, как будто отрывал, жующую корову от сочного сена. Может она там травой питается? Или водяной затыкает рот тиной, чтобы пленница не раскрыла все тайны?
В общем, удовольствие получил. Даже думать забыл о своей хвори. Утро и часть дня пролетели на одном дыхании. Соловьев послушал. Уток погонял. Повспоминал былые счастливые времена. Насмотрелся на рыб, как в аквариуме. Наловил травоядных щук.
Трех, не самых крупных, взял на уху

Уже вечером, отведав с детьми душистой ухи с маслятами, ответил на звонок друга:
— С Днем Рыбака! — поздравил он.
— Спасибо. И тебя тоже!
Так вот почему всё тело ныло и просилось на рыбалку. Совсем, в суматохе и проблемах, забыл, а оно (тело) помнит!
Оно ведь всё еще принадлежит ему этому забывчивому рыбаку, который любит вспоминать.
Ведь главное помнить, как должно быть радостно жить на родной земле, а то, что сейчас происходит мы переживем, пока есть еще такие заповедные светлые места где еще живет старая нечистая сила и настоящий дух природы.
И поедем снова на рыбалку в те места! Как только рак на горе свистнет, ну, или душа заволнуется.