В гостях у «Татарина»

Колеса уверенно наматывали на себя километры дороги К-17Р. Когда я сижу за рулем, время будто бы останавливается, растворяется в несуетном движении жизни. Я люблю сою машину. Не той сумасшедшей любовью, которой дышат автовладельцы, которые отказывают себе во всем необходимом, чтобы стать обладателем лакированного условного табуна лошадей. Они любят машину за то, что она такая вот у них есть, позволяет им выделиться. Тратят на нее любую свободную копейку, ничего не требуя взамен. А моя машинка просто обязана отработать заботу, затраченную на неё, как та тягловая лошадь, как верблюд. Иначе я бы ездил на рыбалку на такси — дешевле стоит. Одно плохо, маловата стала, не все и втолкнешь, что нужно с собой прихватить к водоему.

А еду я в гости к Юре по прозвищу Татарин, который уже восемь недель живет в палатке, на берегу Обского водохранилища, ожидая «хода» судака. Какой он Юра? Да, обычный. Правда, как только отменили уголовную статью за тунеядство, он, не переносящий ограничений пребывания в трудовом коллективе, и еще более того, ежедневного хождения на службу, службу эту бросил и ни когда более официально не работал. Тем не менее, он расстраивается, когда оказывался не в состоянии позволить себе выпивки и еды. Выручает, естественно, женщина, с которой он живет, или она с ним живет, и которая, естественно работает. На рыбалку, и вовсе не за рыбой, Татарин готов поехать всегда и с кем угодно.

Из дома я выехал, когда жаркий день уплывал куда-то на запад, что бы там, в иных пространствах, мучить невыносимой жарой уже иные, недавно ставшие не русскими народы. Сибирь же, следуя своему обыкновению, погружалась в прохладную ночь несущую собственную реальность. Приехал к Татарину когда уже на синей, в черных блестках, скатерти неба аппетитно лежала луна — круглая, желтая и дырчатая как сыр. Она была так близко, что казалось — можно без всякого телескопа заглянуть в кратеры. Нижний край небесной скатерти сложным узором затянули черные силуэты деревьев. Моря, так мы называем водохранилище, не было видно, но было слышно, как оно размеренно сопит где-то рядом. Первым делом я хотел накачать лодку, собрать снасти, в общем, приготовиться к утреннему выходу на воду, но Татарин поволок меня к столу. Что тут поделаешь, как говориться: в деревне, где живут одни одноногие, следует притворяться хотя бы хромым. Налили по первой. А я чтоб закусить взял я в руки намазанный маслом тостик ржаного хлеба, на котором лежал салатный лист, тонкий ломтик ветчины, а сверху — в маленькой лужице майонеза, естественно, — посыпанные солью колечко лука и ломтик помидора. Выпили. Тут же последовал тост от Татарина: «Не своевременно выпитая вторая, это бессмысленно выпитая первая». Я в ответ говорю: «Аллах же запрещает правоверным выпивать, а ты пьешь. На что получаю такой ответ: «Верно! Только в Коране написано: «Первая капля алкоголя губит правоверного». Так я её и не пью. Палец в рюмку опускаю, вынимаю, каплю эту самую стряхиваю, как ты заметил, а уж потом остальное в себя…» Водка, вопреки широко распространенному среди непьющей части народонаселения, к которой отношусь и я, мнению, о её вреде и пагубном воздействии на личность, оказала самое благотворное влияние на душу и тело вечером. Нам было весело. Однако, утром, радости от пробуждения было мало. Затылок ломило, во рту было шершаво и вонюче, нестерпимо хотелось пить и писать одновременно. Говорят головная боль похмелья — одна на всех. Не верно. Татарин (как потом выяснилось) выглядел как огурчик, а что вы хотите — опыт, который сын ошибок трудных. В общем, я оделся, обулся, незатейливо причесался пятерней, расстегнул палатку и шагнул навстречу новому дню. Этим утром я ждал от жизни только хорошего и потому не стал задерживаться на берегу, где пока что некому было составить мне приятную компанию, Татарин спал.

Так чего я хотел, выходя в тумане, на малой скорости к заветному свалу?

Клева! Хорошего клева, как в былые времена. Но, человек предполагает, а Господь располагает, и судьба наша, что расписана где-то там на многие лета вперед, отбрасывает свою тень на день сегодняшний. И те поступки которые мы совершаем, казалось бы абсолютно случайно и не осознавая их истинного смысла, диктуются свыше иногда бесом, а иногда и ангелом-хранителем. Но бесам чаще. «Как оно будет сегодня? — думал я, сбрасывая за борт якорь — бесы или ангелы?» Раз за разом со свистом рассекало воздух удилище Mottomo Falcata, мои пальцы проворно меняли приманки, но, как говориться: махать крыльями и летать не одно и то же. Не клевало. А что делать? Никто не знает, что делать, Чернышевский и тот не знал...
Раза четыре поменял место, столько же раз положение лодки, не клюет и все... Прямо тайна какая-то появилась в поведении судака. А что мы можем противопоставить тайне? Ум! Гибкий и пытливый ум, решил я и, снявшись с якоря, ушел на мелководную банку, где и разместился прямо на её середине. Обычные ступенчатые проводки результата не принесли, и я решил попробовать проводку волочением. Тупо и медленно тащишь самую яркую приманку по дну, иногда останавливаешь, иногда подергиваешь чуток.

Поклевка случилась неожиданно, почти под лодкой, в момент, когда я уже собирался поднимать приманку. Даже не поклевка в традиционном виде, судак просто повис на снасти. «Ну и ладно! — думаю. — Я его все же поймал! А почему? А потому, что именно на эту точку я встал. А что это? Правильно — редкостный дар предвиденья! Дедукция! А почему я именно на эту точку встал? А потому, что в прошлом годе тут же ловил. А что это? Правильно-феноминальна память. А что я думал, вставая на эту точку?, А то, что если в прошлом году ловил, то и в этом поймаю. А что это? Правильно — железная логика! И могучий нечеловеческий интеллект» Так я прикалывался над собой, пока вываживал первого в этот день судака.

Минут через десять попался еще один судак и, время будто исчезло, потому, что в каждой ситуации время своё собственное, а уж в лодке, да со спиннингом в руках, тем более. Поймал я еще три рыбки, и всё...

Что бы я не делал, рыба не клевала. Я уже начал думать, что вообще поймал случайно. Хотя, случайности сами по себе, из воздуха, не ткутся. События все же, как их не толкуй, вяжутся из стечения обстоятельств, а именно, из обстоятельства времени, места и действия и ещё множества мелких ниточек, вплетающихся в причинно-следственную ткань. Кто дергает эти ниточки — вопрос так и не решенный. Короче, пути господни неисповедимы, а у нас с рыбами общий создатель. То есть пути рыб столь же неисповедимы, как и наши собственные. А раз так, то нужно эти ниточки искать, искать и искать. Но прежде чем приступить к этому делу, я решил вернуться на берег, позавтракать и посадить рыбу в садок.

Татарин встретил на берегу простым вопросом: «Выпьем?» На что мне пришлось ответить: «Не... Вон на американцев посмотри, они до ланча не употребляют, потому и достигли всего. Как говориться: кто владеет собой, тот владеет и миром». А я очень тогда хотел владеть собой, чтоб владеть не миром, так хоть спиннингом. И не зря, всего в тот день я поймал шестнадцать рыб и одну рыбешку, не смотря на то, что погода с каждым часом все больше портилась. Правда после перерыва пришлось снова подбирать и приманки и способы проводки, но точка на воде работала все та же.

Желаю и вам владеть собой, что бы владеть всем чем желаете