Так случилось, что ни разу не был на Гореморе в доледниковый период, а тут друг Алексей предложил проверить слухи об огромных волжских окунях, якобы, там клюющих.

Стало страшно интересно.

Немного страшновато, глядя на прогноз погоды, обещающий легкий морозец и совсем не легкий ветерок. Зная решительный характер напарника, который, по его словам, Охотское море переплывал, что больше всего и пугало, совершенно не сомневался, что нас ничто не остановит и всегда манящий вдалеке вожделенный Тот Берег будет достигнут «по-любому».

Но очень интересно все же достичь эти неведомые, для меня, берега и убедиться в несомненной правоте бывалых рыбаков, ловивших там огромных морских окуней c весло и судаков с лодку.

Почти бескрайний простор водохранилища, запах свободы, свежий ветер, брызги в лицо и скорость вызвали взрыв восторга, будя, спящий где то глубоко внутри, дух древнего морского волка — викинга. Тот, проснувшись, грозно кричал боевой клич — Ого-го!!! И возбужденно стучал себя по спасжилету как в кольчугу, пританцовывая и призывая — Вперед — быстрее- ура!!

Где-то на фарватере, когда оба берега стали одинаково далеки, странным образом родной берег превратился в голубую полоску, но и «тот» другой почти видимо не приблизился, эхолот пискнул огромного окуня и показал семнадцать метров под килем.

— Вот Он! Ловим!

Чебурашка улетает и где-то, невидимо далеко, падает в совсем разбушевавшиеся волны, но почти сразу же, через несколько ступенек, оказывается под лодкой. Через несколько забросов — тук! Вот он — морской окунь, грамм на пятьдесят…

Викинг надменно советует задобрить, известным и единственно правильным способом, морских богов. Не спорим, тем боле, что «За первую рыбку!» — вполне пора.

Это наверняка помогло, только нас снесло к Зеленому мысу и мы не застали благодарность богов.

«Тот» берег показался всем присутствующим довольно скучным, почти обычным, местом. Грозный, но весёлый воин, увидев невдалеке селение, а там, возможно, и магазин, стремился, не смотря на прибой и засасывающий песок, его покорить. Морские волки посматривали на, ставшим вдруг желанным, берег родной, а скромные рыбаки скулили что то про клев в тихой заводи около машины. К тому же тут свой берег, вдруг, стал «тем», а значит и это всем известно клюет сейчас именно там. Не согласных не нашлось!

Через полчаса мы в относительной тишине и тени родной земли. Там, тоже, не клювает Мокрый и поостывший древний воин вырвался на берег, и бурча что то про деградацию обмельчавших потомков навсегда скрылся в зарослях чахлых, уже голых, рябинок.

Под вечер свое взяли скромные рыбачки-потомки, мечтавшие об скромной же ухе, хотя бы из скромных речных окуней.

И окунь начал ловиться в заводи под берегом. Почти с каждого заброса. И вполне приличный. До темноты поймали на хорошую уху и с надеждой ждали завтрашний день.

Утром минус шесть! Окунь поклевывал, если удавалось отколоть лед с колец и тюльпана и заставить, со скрипом, крутиться катушку, но вяло и точечно.

Приходилось часто переставляться. Выбирать голыми онемевшими руками обледеневший якорный канат, дрожать на ветру, стараясь сохранять спокойствие и еще думать головой, пытаясь обмануть вялую, тоже, казалось задубевшую, рыбу. Тут понадобилось не малое мужество и терпение. Это не легче, чем спьяну орать воинственные песни про древних богов.

Через два часа спрятались в затишке под островом, а там местные обмельчавшие потомки древних викингов, в попытке прокормиться, понаставили сетей. Мы не стали вмешиваться в ход исторических событий.

Через несколько постановок нашли, таки, своего окуня. Средний и мелкий окунек бодро поклевывал на меляке на отводной поводок, чем вполне удовлетворил наши скромные, к тому времени, запросы.

В общем, рыба есть и не мелкая, но нужно искать, надеясь на удачу, покровительство богов и знание местности. Нужно трудиться, терпеть холод и ветер и обязательно поймаешь, рано или поздно, и не обязательно на «том» берегу.