— Черт! Черт! Черт! — шагнув из кабины пилотов в звенящий шум салона, восклицал Николай.
— Что? — поняв по недовольному лицу и возбужденному виду друга, спросил Виктор.

Николай присел на кучу бутора наваленного посредине салона вертолета и сделал знак, чтобы все придвинулись к нему.

— Значит так, — перекрикивая шум начал он, — до захода солнца на реку не успеваем.

Александр сморщился и досадливо махнул рукой. Кому же если не ему (пилоту) не знать, что посадка с подбором площадки с воздуха разрешена только в дневное время. А еще эта дымка.

Виктор почесал бровь, а Сергей только поглядывал, то на одного, то на другого.

— Предлагается два варианта, — продолжил Николай, — первый: летим с экипажем в поселок газовиков и до вечера воскресения пьем водку, так как рыбачить там негде, разве что в Берго чебаков на удочку.
— А второй? — подпрыгнул с места Виктор.
— Тимур говорит, что на карте минутах в десяти лета есть довольно большое озеро прямо под горушками. В это озеро, судя опять же по карте, впадает небольшая речушка и вытекает из него. Если нас устроит это озеро, то он сейчас подвернет маленько, и выбросит нас там.
— А там кто-нибудь до нас бывал? — спросил Александр.
— Не знаю, — ответил Николай
— Я тоже не знаю, — сказал Виктор
— Ну что, голосуем? — Николай обвел всех взглядом. — Кто за поселок?

Никто не поднял руки.

— Значит на озеро, — подвел он итог, встал и шагнул к кабине. — Ну не водку же жрать, право-слово…

Август стоял сухой, удушливо-знойный. Лена обмелела, обнажила отмели и желтые косы свои. Грозы то и дело поджигали тайгу. В горячем небе стояла странная оранжевая мгла, и заходящее солнце светило сквозь нее красным шаром, словно раскаленное железо.

Тимур — командир экипажа, ткнул пальцем, показывая Николаю на появившееся из дымки узкое и длинное озеро по форме напоминающее бумеранг.
— Смотри, Анатольевич, где вам удобнее будет?
— Сам, Арчилыч, выбирай, тебе садиться.
— А вам тут три дня торчать.

Николай разглядывал через блистер берега…

— Вон на том берегу, напротив мыса, где пара сухостоин торчит и зеленая полянка среди камней… сможешь?
— Посмотрим, — и командир больше не обращая внимания на слова пассажира, завалил вертолет вправо и по дуге стал заходить к нужному месту. Пролетев над площадкой и осмотрев её, он снова развернул вертолет и тот начал, вздрагивая всем своим металлическим телом, снижаться.

Бортмеханик бесцеремонно отодвинул рукой от входа Виктора и уселся на откидное сидение возле выхода. Пассажиры уже встали со своих мест и тянули из кучи бутара кто рюкзак, кто мешок, готовые в любую минуту броситься из вертолета.

Тяжелую машину несколько раз качнуло, прежде чем она коснулась земли, но и после этого двигатели не сбрасывали оборотов, пока бортмеханик, с грохотом сдвинувший боковую дверь, не выпрыгнул за борт, не оглядел грунт и шасси. Наконец, он махнул рукой, показав какой-то знак и вертолет, сбросив обороты двигателей, прочно осел на мощных стойках.

Не успел бортмеханик сделать шаг в сторону от проема, как оттуда полетел первый мешок. За ним второй, третий. И вот уже все уложено в трех метрах от шасси под свистящими вращающимися лопастями. Последним, оглядев опустевший салон, спрыгнул на землю Виктор. Бортмеханик, пожал ему руку и задвинул дверь. Рыбаки упали сверху на свои вещи и лежали так, пока вертолет, взметая мусор и изрыгая из сопла горячий вонючий газ, не оторвался от камней и, клюнув кабиной, рванулся ввысь.

Место, где высадились рыбаки, было унылое: изогнутое озеро вдоль гряды полуразрушенных горушек, а между озером и горами марь заросшая сухими кочками и чахлыми лиственницами, с которых свисали космы белого мха. Место, где расположились лагерем, немного возвышалось над марью, и от него тянулся к горам каменный язык из округлых валунов покрытых мхом. Только с одной стороны подступала к озеру сплошная стена леса, и огромные стволы елей, поваленных ветрами, серели в прозрачной глубине под обрывом противоположенного берега.

По неписаным законам каждый взялся за какое-нибудь дело. Виктор раскладывал на «столе» нехитрую снедь. Николай с Александром накачивали лодки. Сергей, как гость, пытался помочь то одним, то другим.

— Да, не хотел бы я тут купаться, — мрачно сказал Александр, сталкивая на воду лодку. Черт знает, откуда здесь это озеро. Ну ладно было бы болото. Болота в предгорьях не в диковинку. А ведь тут глубь, дна не видать — и тишина. Хоть бы чуть вода шелохнулась.

Как бы в ответ на эти слова в полной тишине, нарушаемой только потрескиванием костра, в озере звучно чвакнуло что-то.
Все повернули головы на странный звук.

— И вправду, невеселое местечко, за то рыбалка, наверное, тут будет знатная, — сказал Виктор. — А может тут вообще какой-нибудь гад живет, вроде шотландского чудовища. Вот бы поймать такого!
— Поживем, увидим, — подвел итог Николай. — И вообще, какой тут гад при здешних морозах! Это или газ или зверь, какой.
— Откуда тут на горе газ? — Саша оглянулся на водную гладь.
— И то верно. Ну, как бы там не было, а на новом месте осторожностью пренебрегать не следует, — сказал Николай. — По одному пока не ходить и ружьишко держать заряженным. Вон по той стороне лес дремучий тянется хоть и не широкой полосой, всего с километр, наверное, но зато в длину даже не разглядел, где он заканчивается.
— А вот сейчас проверим, — заявил Виктор раздеваясь. — Брось, Витька, комары загрызут.

Но было уже поздно. Виктор, высоко поднимая ноги, подошел к воде и нырком махнул с берега. Вынырнул метрах в пяти и, рассекая саженными прохладную воду, переливающуюся на поверхности светлым блеском, наслаждался ощущением купания и сознанием своей ловкости.

— Ну, как? — Спросил Саша.
— Хороша водичка, но только у поверхности, ниже — ледяная, — выбираясь на берег, доложил Виктор.
— Тогда перекусываем и по лодкам, — предложил Николай.
— Всенепременно, — поддержал предложение Александр. — Раз вода холодная, может и приличная рыба здесь найдется, а?

В зелени кустов уже мелькали желтые листья, подсыхали верхушки трав, и в этом особенно чувствовался перелом лета, но серые оводы толкались и жужжали вокруг подтверждая, что здесь, на их мари, еще лето.

— В детстве мы вот таким злющим оводам втыкали в хвост соломинку, а он все равно летал, но кусаться переставал, — дожевав колбасу, сказал Саша. — Отец говорил: «нельзя мучить животных», а мы ему: «мучить нельзя, а соломинку можно, раз они кусаются. Раз они не полезные». Я и сейчас не знаю полезные они или нет, хотя представляю себе, что такое пищевая пирамида.
— Каждая тварь для чего-то природой придумана, есть, наверное, и у него своя функция на этом свете, — отозвался Сергей.
— Как Владимир Иванович-то? — спросил Сашу Николай.
— Нормально. Огородничает.
— Привет ему передай от всего нашего семейства.
— Хорошо, передам.

Владимир Иванович, отец Александра, до недавнего времени был командиром объединенного авиаотряда, в котором работал начальником отдела применения авиации в народном хозяйстве Николай, все его родственники так же работали в этом аэропорту. Владимир Иванович во время Великой отечественной войны был командиром эскадрилии истребителей и пользовался среди работников предприятия высочайшим авторитетом. Он никогда не носил форменный костюм со знаками различия, а в любое время года приезжал на работу в потертой летной кожаной куртке, ставшей в результате заветной мечтой каждого молодого специалиста, а впоследствии и своеобразной модой. Куртки доставали, кто где мог, потому, что по приказу такая одежда полагалась только пилотам полярной авиации и некоторым экипажам вертолетов, выполняющим определенные виды авиационных работ. Саша пошел по стопам отца, летал командиром Ан-2. Сергей, его друг и однокашник по училищу тоже летал на Ан-2, только в Краснодарском крае. И вся эта рыбалка с вылетом на горную реку была затеяна ради него, дабы показать на деле все, о чем два с половиной года рассказывал ему в училище Александр.

Сейчас Сергей, отмахиваясь от оводов и убирая прилипших к маслу, намазанному на кусок хлеба, комаров, разглядывал горушку, похожую на стадо допотопных чудовищ, окаменелых среди вечного молчания. Разглядывал торчащие из травы, кое-где угловато обломанные камни, покрытые зеленой плесенью мха, и думал о том, как можно вообще любить такой край, где ни жилья, ни дорог и только на груде камней, на вершине горы сиротливо торчит вышка-тренога, поставленная геологами.

Из задумчивости его вывел голос Александра:
— Ну, что Серега, поплыли?

Отложив недоеденный кусок, Сергей встал, получил от Александра металлический с пластиковой малинового цвета ручкой, спиннинг, шагнул следом за товарищем к лодке.

— И нам пора, — сказал Виктор, закидывая за плечо ружье. Николай в это время укладывал в лодку два спиннинга и алюминиевый ящик для рыбы.

А в это время, в нескольких десятках километров западнее озера, от молнии, стегнувшей по тайге из одного единственного мощно-кучевого облака, в народе называющемся тучей, загорелась повядшая от жары трава. Легкий ветерок раздул огонь и погнал к ближнему дереву. Дым окутал листву, потом дерево загорелось, сначала у корня, а затем жадные языки взвились к ветвям. Еще миг — и в смолистый факел превратилась лиственница. Ветерок раздувал пожар. И через час-другой огненная стена двинулась, гоня прочь перепуганных зверей. Бушующее пламя губило вековые лесины. Гибли ели и лиственницы, огонь двинулся к озеру, где начали рыбалку наши друзья.
— Серега, ты главное не суетись, — говорил Саша. — Забросил и жди, пока блесна не коснется дна. Коснулась, сразу начинай подмотку, крути равномерно и так, чтобы блесну, не выносило к самой поверхности.

Александр, показывая как нужно ловить, забросил блесну и долго ждал, пока она не опустится до дна.

— Однако! — Сказал он. — Глубоко! Не меньше шести метров, а мы ведь рядом с берегом!

Первая проводка, от берега к лодке, не принесла результата. Забросил еще раз, наблюдая, как неумело сделал заброс Сергей.

— Все правильно, крути потихоньку, — подбодрил он друга и в это время спиннинг в его руках дрогнул.
— Есть! — Вскрикнул Александр, пытаясь быстрее крутить ручку катушки.

На его возглас оглянулись Виктор с Николаем, еще только привязывающие к толстой леске металлические поводки с самодельными блеснами.

— Щука… — разочаровано произнес Александр, после появившегося на поверхности воды буруна. — Не будет, значит, здесь нормальной рыбы Серега. Не вышло, значит, показать тебе тайменью рыбалку…
— Да ладно тебе. Что, щука, не рыба что ли?
— Сардон-то? Конечно не рыба… — подхватив за поводок, Александр втащил в лодку почти метрового размера, прогонистую, светлой окраски рыбину, которая очутившись на дне лодки начала биться и подпрыгивать.
— Дай что-нибудь отключить эту зверюгу.
— Что?
— На самом деле, что? — Саша оглядывал лодку и ничего подходящего не находил. — О! Нож!

Он вынул из деревянных, обтянутых кожей ножен большой якутский нож, перехватил его за клинок и с силой ударил два раза деревянной ручкой меж щучьих глаз.

— Вот теперь и блесну отцепить можно, а то и не заметишь, как крючок в пальце окажется.
— Что том? — Крикнул с другой лодки Виктор.
— Щука! — Отозвался Сергей.
— Выкинуть?! — Крикнул Саша.
— Нет! — Отозвался Виктор. — Сардон тоже не плохо! — С этими словами Виктор со всего маху запустил блесну наискосок к берегу. — Ну, ловись рыбка большая и маленькая… Аминь.
— Нам сегодня не успеть даже до того берега обкидать озеришко-то, смеркается уже… — сказал Николай, поглядывая на мглистое небо.
— Дым… — поддержал разговор Виктор. — Где-то горит, но не близко. Не видно было с вертушки близкого пожара.
— Так и вовсе ничего видно-то не было, так что кто его знает, где горит… — Николай забросил свою блесну в сторону противоположенного берега. — Глубоко, однако — сказал через десяток секунд, — Метров пятнадцать.
— Значит можно и что-то еще ожидать кроме сардона, — тихо сказал Виктор, поднимая из воды блесну, и тут же забрасывая её обратно в сторону берега.
— Есть! — Послышалось с другой лодки.
— Ну, Саня дает. — Улыбнулся Николай.
— Однако, какашки в детстве кушал, — засмеялся Виктор.

Забросив еще по несколько раз, Виктор с Николаем погребли к средине озера, ширина которого здесь составляла метров двести.

После нескольких забросов выяснилось, что здесь, на средине озера еще глубже, что дно каменистое и решено было в качестве приманок попробовать небольшие продолговатые, но тяжелые блесны. Минут пятнадцать и эта снасть не приносила никакого результата, Николай уже решил было предложить вернуться к берегу и ловить, как Саша, щук, но в это время Виктор сделал резкую подсечку и прошептал:
— Кто-то зацепился… Представляешь, еле уловил тычок, прямо, как будто пальчиком потрогал кто-то.

Оба напряженно всматривались в темную, спокойную гладь озера и вдруг, спокойно сматывающаяся леска вздрогнула и заскользила в сторону.
— Есть. — Выдохнул Виктор. — Взяла на подъеме от дна…

А тот, кто был на крючке, все отчаянее сопротивляется, стремительно тянул леску в сторону и наконец, выпрыгнул свечкой из воды, плюхнулся обратно и стал кувыркаться, разбрасывая веер мелких брызг.

— Ленок, — сказал Николай.
— Ну, ничего себе! Уж больно шустрый, — подводя к лодки рыбину, сказал Виктор и ловко подхватив правой рукой леску, резко выдернул из воды красивую, невиданную ранее рыбу. Та очутившись на дне лодки еще долго билась, судорожно открывая небольшой рот.
— Это не ленок, — разглядывая её, сказал Николай.
— Ясно не ленок… так кто?
— Наверное, голец. Говорят в таких вот глубоких, горных озерах водится голец какой-то, то ли Мальма называется, то ли Топь.
— Красавец, — снимая с крючка рыбину, восхищенно сказал Виктор. — Никогда такого не ловил.
— И я не ловил. Ну-ка покажи блесну.
— Вот, — Виктор держал на ладони гладко отполированную пятисантиметровую гранку.
— Есть еще такая?
— Нет, но что-то похожее подберем, — и открыл пластиковый контейнер с кучей переплетшихся тройниками блесен.

Пока Виктор капался с блеснами, Николай рассмотрел рыбину. Длинной она была сантиметров пятьдесят и весом килограмма два с половиной. Высокое и нехудое тело рыбины имело серебристые бока и почти черную, отдающую зеленью спину. На боках хорошо различались крупные розовые пятна, а брюхо было совсем белым.

— Красивая рыбка!
— Еще бы съедобная была, — протягивая подобранную блесну, откликнулся Виктор.
— А вот сегодня же и попробуем!

Лодка с Сашей и Виктором переместилась ближе к берегу и они, забрасывали свои приманки прямо под берег. Судя по громким восклицаниям и суете на их лодке, клев там был отменный.

А вот Николай с Виктором поймали до темноты всего только трех рыбин, но были довольны и этим, пополнив список своих трофеев ранее не попадавшейся им рыбой.

И снова, как только рыбаки очутились на берегу, каждый взялся за работу. Виктор свалил сухостоину и развел костер, над которым повесил казанок. Саша с помощью Сергея устанавливал палатку, а Николай, ловко орудуя ножом, потрошил и солил рыбу. К нему подошел Виктор.

— Вяленая щука — лучшая закусь под пивко.
— А это подо что лучшая закусь? — Показывая на куски рыбы в большой эмалированной чашке, спросил Николай.
— Ясен пень, подо что! Под огненную воду, однако, — засмеялся Виктор, но тут же бросился к костру, где из котелка, пузырясь, выплеснулась в огонь вода. Виктор что-то подправил и объявил:
— Через десять минут картошечка подойдет и к столу…
— А мясо? — Спросил Александр.
— А не нужно было крокодилов ловить, взял бы ружьишко, да пробежался вместо этого вдоль берега. Видел, сколько уток пролетало?
— А сам-то….
— Вот и будешь лопать теперь своего сардона, в собственном, так сказать, соку! По любому лучше, чем тар. — И жмурясь от дыма, Виктор переставил противень с углей на камень. — Готов крокодил… Жирный, блин!
— А что такое «тар»? — Тихо спросил Сергей.
— Это национальный продукт такой. Кислое молоко сливают все лето в ушаты или берестяные чаны. Только молоко это предварительно, до закваски, кипятят. В чанах тар держат до зимы и затем замораживают в больших формах. В жидкий тар часто бросают разные остатки: хрящи, кости, коренья; все это растворяется в молочной кислоте. Из тара готовят похлебку с примесью небольшого количества муки. — Виктор с хитрым прищуром посмотрел на Сергея, спросил. — Хочешь попробовать?
— Нет, спасибо…

Все засмеялись.

Картошка была рассыпчатая, вкусная, очень вкусна была и жареная щука, которую все брали руками и по пальцам стекал рыбий жир.
— Что за щука такая жирная? — Шепотом спросил Сергей у Александра.
— Озерная… — коротко ответил тот.
— Как тебе Сергей Якутия? Нравится? — Спросил Николай.
— Даже не знаю, что и сказать… Не совпадает с тем, о чем Санька всегда рассказывал.

Александр засмеялся.

— Все прозаичней, на самом деле, — продолжил Сергей. — И природа возле города не очень, все переломано, загажено. Здесь конечно дикость сплошная, ни дорог, ни поселков.

Николай улыбнулся:
— Кто же рассказывая о Якутии, не старается преувеличивать и якутские холода, и страхи здешней тайги. Раз уж у людей такое дикое представление о тайге — более дикое, чем сама тайга, — пускай! Иначе у вас, у южан, вообще никакого представления о ней не будет.
— А то, что к природе плохо относится народ возле города, да и не только возле города, виновато современное воспитание, — вмешался в разговор Виктор. — Что нельзя воровать, хулиганить, мы детям с детства втолковываем. А что нужно уважать природу?... Ни одному ребенку не придет в голову сломать комнатное растение или убить рыбку в аквариуме, зато в лесу, на речке, можно все.
— Дикость, говоришь? Так до двадцать пятого года нашего столетия по этой вот области Верхоянья, площадью в миллион квадратных километров, не проходила ни одна экспедиция. Вру, Черский разок прошел и то южнее. А миллион километров, это одна двадцатая часть дореволюционной России! Представляешь? И все это до появления авиации оставалось столь же таинственным, как верховья Конго или Антарктида в начале прошлого века.
— Да и сейчас, я смотрю, тут следов деятельности человека раз, два и обчелся… вон только вышка на горе.
— Это только кажется. И браконьеров полно в тайге и искателей приключений.
— А у вас, в Краснодаре, как насчет рыбалки? — Спросил Николай.
— Если честно, я не особо этим увлекаюсь. В основном на пруд с удочкой.

Виктор, разливая в кружки остатки водки из бутылки, спросил:
— Карасиков полавливаешь?
— Не только. Карпов, сазанов…
— Никогда не ловил ни тех, ни других.
— И я не ловил, — сказал Николай. — Ты Вить лучше бы молока налил, чем водки. Молоко полезнее и вкуснее.
— Полезней водки ничего нет, — парировал Виктор — молоко, оно бывает, что и скиснется, а водка — сроду нет!

Все засмеялись.

Сергей шлепнул себя по щеке, убивая мошку.

Витька и тут не промолчал:
— Ишь, тварь, с одним зубом, а кусается! Да?

Опять все засмеялись.

На мягких медвежьих лапах подкрадывалась ночь.

— Не пора ли нам бай-бай? — Николай встал, потянулся. — Завтра до рассвета выплывать нужно, чует мое сердце, что голец этот по зорькам клюет… А еще нужно приноровиться ловить его, а то, что мы сегодня поймали, можно смело на случайность отнести. Не поняли мы с тобой Витя, как его брать нужно.
— Мы с вами завтра, — встал следом за Николаем Александр. — Хочу и я попробовать.
— Тогда приманки сейчас подбери, ночью на воде некогда будет, — предложил Виктор.
— А у меня в коробке зимние блесны есть, я в отвес попробую, — ответил Саша.
— Все, я спать, — шагнул в темноту Николай, а через минуту заскрипела резина на лодке, перевернутой вверх дном.
— А он что не в палатке спать будет? — Шепотом спросил Сергей Александра.
— В палатке мы с тобой, а они всегда на лодках спят.

И только Виктор продолжал лежать на месте, подперев голову рукой, и смотрел на костер. Искры, уплывающие в темноту, напоминали ему блестки золота. Золото плавилось и внизу, под колыхавшимися на слабом ветру красными кустами огня. От этого светлого колыхания веяло жаром, и хотелось лежать так, смотреть и думать.

Хотя и начали рыбачить до восхода солнца, клевать, если клевом можно назвать четырех пойманных гольцов, начало на восходе. Рыбакам никак не удавалось нащупать способ проводки, который бы заинтересовал загадочную рыбу. Они меняли места, приманки, все было бесполезно.

Утро показалось Сергею серым, а солнце, тусклое и мглистое совсем задохнувшееся в белом мареве.

Николай с Виктором заметно беспокоились, поглядывая на солнце, вздыхали.

Потянувший из-за озера ветерок принес с собой горьковатый запах гари.

— Дым, однако. — Сказал Виктор.
— И огонь я думаю недалеко, — ответил ему Николай. А седая, сухая мгла едучего глаза тумана густела с каждой минутой.

Решив ловить щук, переплыли поближе к «своему» берегу и занялись делом.

К обеду по тайге потянул ветер, он дул слабо, едва раскачивая прибрежные кусты, но был необычно зноен и имел горьковатый запах гари.

Рыбаки все чаще оглядывались на противоположенный берег. Беловатый дым окутывал на северо-западе все видимое пространство. Местами он был темнее и казалось небо сбросило туда все свои облака.

— Дым это, однако. — Вздохнул Виктор.

Огонь был еще далеко, но он быстро шел широким полукругом, загоняя на полуостров все живое умеющее бегать и летать.
Серый дым наполнил весь лес, и сквозь него безучастно, как слепой красный глаз, смотрело солнце.

Рыбаки выбрались на берег, убрали все вещи в палатку, а лодки вытащили на камни.

На противоположенной стороне озера перед огнем отступало все живое: летели, бестолково кружась, птицы, скакали, как безумные, зайцы.
Все сильней и сильней пахло гарью.

Сначала рыбаки увидели серую клубящуюся гору дыма валившего к небу. Колеблемый ветром, разбрасывался он по поднебесью сизыми облаками. Но прежде чем люди увидели огонь, на противоположенном берегу у края леса появились три оленя. Бурые они сливались с таежной зеленью, не решаясь выйти на открытое место. Они, наверное, видели и чуяли близость людей. Но огонь наступал. Разом, как по команде, на берег высыпало множество рыжих белок. Быстрыми огоньками они, то взлетали на коряги и кочки, то исчезали в темной зелени прибрежных кустов. Наконец одна бросилась в воду и поплыла к противоположенному берегу. Там же на противоположенном берегу видно было метавшихся словно путающих следы зайцев. Но вот и они все разом помчались вдоль берега в правую сторону.

Внимание людей привлек мощный всплеск, куда они одновременно и повернули головы. Рогатый сохатый, а за ними и корова, обезумевшие от страха перед огнем и удушливой гари наполняющей воздух, бросились в озеро и поплыли.

— Смотрите! — закричал Витька.

Все посмотрели туда, куда он показывал. Там на берег выкатился медведь. Если бы рыбаки были рядом с ним, они бы услышали жалобное урчание этого могучего зверя и пугливое сверкание его крохотных глазок. Даже не взглянув в сторону людей зверь медленно вошел в воду и поплыл вслед за сохатыми. Это был как сигнал для белок, которые враз метнулись в темную воду и тоже поплыли к противоположенному берегу.

Мокрые белки выбирались на берег рядом с рыбаками, усталые после переправы, с облипшей шерсткой, они казались особенно тощими со своими большими ушами и безобразно прилизанными крысиными хвостами.

А через озеро плыло масса мелкого зверья. Горностаи, бурундуки, мыши.

Смерть неслась сюда, высоко развевая красной гривой и людям было так же страшно, как и зверям.

Прошло не более пятнадцати минут, как по ту сторону озера вдруг шевельнулась, стена тайги; как живые задвигались, задрожали деревья. И вот с шипением извергая душную гарь на противоположенном берегу появился огонь. И затрещали там залпы невидимых ружей, заухали взрывы лопающихся стволов, взвились огненные фонтаны, как от разрывов снарядов. Стихия огня рванулась вперед и налетела на… пустоту. И замерла, кружась в ярости на месте. Побежали языки пламени, как по бикфордову шнуру по прибрежной траве вправо и влево намереваясь обойти озеро. В бессильной злобе огненная стихия попыталась опалить людей лютым жаром, задушить гарью и дымом. Но рыбаки только отплевывались и чихали. Не смог огонь перекинуться через водную преграду, не прорвался на марь за озером. И тогда, в бессильном бешенстве, рванулся пожар вместе с переменившимся вдруг ветром вниз по левому берегу речки, сокрушая все в диком порыве и осыпая речку метелью вьющихся и гаснущих искр.

С противоположенного берега несло нестерпимым жаром. Жар гнул и коробил траву.

— Воздух из лодки нужно стравить, — крикнул Виктор. И все кинулись к лодкам.

По сероватым щетинистым лицам людей струились грязные ручейки пота. Было жарко и душно, но люди уже поняли, что огонь не смог перебраться на их берег.

День был так насыщен этим событием, что не заметили, как за густым дымом наступил вечер.

Ночью в мутной мгле не горели звезды, угасла и та, что своим неподвижным светом указывает путь охотникам.

— Ну как, Серега, впечатления о нашем крае? — ткнув товарища в бок, спросил Саша.
— Ну её, вашу Якутию… у нас лучше. — Ответил Сергей и повернулся на другой бок.