Стояло летнее августовское утро. Над рекой, покрытой мелкой рябью, поднимался высокий берег. На противоположной стороне, на острове, зеленел сосновый бор. Дальше, на коренном берегу — луга с некошеной травой.

— Вот и приехали. Выползай, внук. Отмучился.

С заднего сидения внедорожника выбрался одетый в серые шорты и желтую футболку мальчик лет десяти.

— Деда, мы тут и будем рыбачить?
— Нет, рыбачить будем там, на воде. А здесь лагерь разобьем. Тебе как, нравится это место?
— Ничего, — оглядывая изрядно замусоренный берег, ответил мальчик.
— А если ничего, то давай начнем с уборки мусора. Согласен?
— А рыбачить когда?
— Рыбачить успеем. Нас с тобой на целые сутки отпустили, так что успеем и порыбачить, и устать, и отдохнуть еще.

Дед достал из багажника машины черный мешок для мусора и две пары китайских тряпочных перчаток.

— Деда, а почему мусор мы должны убирать? Не мы же его набросали, — надевая перчатки, спросил внук.
— Не мы. Но жить-то на этом месте нам с тобой. Не будем же мы наслаждаться природой среди мусора, а?
— Не будем!
— Тогда вперед! До той березки в эту сторону и до той сосны в эту.

Мусора набралось почти половина большого мешка.

— Деда, а я ромашку нашел, — внук протянул деду цветок с белыми лепестками вокруг желтого бархатистого кружка.
— Это цветок, Артемка, называется нивяник обыкновенный.
— И совсем не обыкновенный, — ответил внук, — он красивый. И название «ромашка» красившее, чем этот нивяк.
— Тогда уж не «красивше», а красивее, и не «нивяк», а нивяник.

Дед пошел к машине и достал огромную сумку с надувной лодкой. Внук, ухватившись за лямку сумки, старательно помогал ему.

— Деда, а лодку насосом надувать будем?
— Надувают шарики, а лодку накачивают. Поможешь?
— Конечно.
— Тогда сложи пустую сумку и отнеси обратно в машину.

Начало летнего дня зеленело пушистыми соснами и кудрявыми березками. Трава уже потеряла изумрудный цвет и теперь стояла переспелая и колючая.

После сорока минут неторопливой работы, перемежаемой разговорами, лодка была почти готова для спуска на воду. Дед прикрутил подвесной мотор к транцу и последний раз проверял лодку на упругость.

— Вот и готов наш корабль.

У воды пахло сыростью, гниющими водорослями и рыбой.

— Мы весла забыли, — прокричал с берега внук.
— Не только весла. Еще эхолот, подсак, спиннинги, спасательные жилеты и главное — термос с чаем. Артемка, якорь крепко привязал?
— Крепко. Мне спускаться уже?
— Нет, сейчас я поднимусь, мы все соберем и вместе спустимся.

Затягивая ремешки на спасательном жилете, дед заметил на руке внука свежую царапину:

— Где это ты успел пораниться?
— Я дрова для костра собирал. Мы же вечером будем костер разводить?
— Будем, конечно. Ты в лес ходил?
— Нет, по берегу. Там кто-то оставил ветки сухие, я их и перенес, поближе к нашей машине.
— Кушать не хочешь?
— Нет.
— Тогда бери свой спиннинг и пакет, а я все остальное. Я машину закрыл, не помнишь?
— Закрыл, закрыл, — ответил внук, уже спускаясь по тропке к воде.

У самой воды Артемка увидел маленького лягушонка и закричал:

— Деда, смотри, какая лягушка!
— Озерная называется, — бросив взгляд на лягушку, сказал дед. — Она живет в воде и от водоемов далеко не скачет.
— А почему она тогда в море живет?
— Морем наше водохранилище понарошку называют, на самом деле это река Обь, которую давно, когда я еще был молодым, перекрыли плотиной. А до этого на том месте, где мы с тобой стоим, был сосновый бор. А вон там, метров триста от берега, текла река Алеут. Мы как раз туда с тобой и поплывем.

Мотор фыркнул и выпустил клубочек сизого дымка, со второй попытки ровно застучал, забулькал, выбрасывая из себя струйку прозрачной воды. Дед нажал на кнопку подсоса, и пока мотор, довольно урча, прогревался, отгреб от берега метров на десять. Он поднял крышку рыболовного ящика и пальцем поманил к себе внука:
— Я сейчас включу эхолот, — сказал он, нажав кнопку под экраном прибора. — Видишь цифры?
— Вижу.
— Так вот, когда прибор станет показывать четыре или пять метров, скажи мне. Хорошо?
— Ага.
— Тогда поехали!

Дед перевел рычаг на «ход» и лодка медленно пошла вперед. Артемка, не отрываясь, смотрел на экран эхолота, где все вдруг смешалось в сплошное серое месиво.

— Деда, а там все пропало, и дна не видно, — прокричал мальчик.
— Ничего! Мы просто быстро плывем. Скоро я снижу скорость, и все опять появится. Ты наблюдай, наблюдай.

Во всем чувствовалось, что лето было в разгаре: лес стоял пышный, некогда большая вода спала, обнажив песчаные берега, заваленные гладкими светло-серыми бревнами, над водой кружились молодые, крикливые чайки. Дед, ориентируясь по струям течения, снизил скорость. На экране эхолота вновь появилась картинка.

— Четыре метра! — закричал Артемка. — Пять, шесть, семь…

Дед выключил мотор. Прежде чем якорь с плеском упал за борт, лодка по инерции проплыла еще несколько метров.

— Что там у нас?
— Девять метров!
— Хорошо. Подай мне подсак, мы его воткнем вот сюда, чтоб не мешал. Теперь бери свой спиннинг и держи так, чтоб я мог привязать джиголовку.
— Деда, а почему у меня такой тонкий спиннинг, а у тебя большой?
— Потому что у тебя «Ультра лайт», им рыбачат только самые опытные рыбаки. А у меня так, обычный, для джиговой ловли.
— А почему опытные рыбачат лайтом?
— Потому что они хотят испытывать удовольствие от вываживания любой рыбы — и большой, и маленькой. С таким спиннингом ты будешь чувствовать каждое движение рыбки. Волноваться будешь за тонкий шнур, чтобы не оборвался. В общем, поймаешь первую, поймешь.

Дед закончил привязывать приманку, поправил на носу очки.

— Все, можешь начинать. Бросай вон туда, — показал он в сторону берега.
— Деда, а бросать далеко?
— Метров на пятнадцать. Ты же научился уже. Что спрашиваешь? Бросай и не спеши с проводкой. Начинай только, когда на дно упадет. Понял?
— Понял. Ты же меня уже учил.
— Ну-ну.

Дед поднял свой спиннинг, выбрал шестнадцатиграммовую джиголовку с двухцветным красно-белым виброхвостом и привязал. Подумал, улыбнулся, взял маленькие пассатижи и обломал конец крючка. «Пусть поймает первым», — решил дед.

Артемка тем временем терпеливо ждал, пока десятиграммовая приманка опустится на дно. Затем медленно, в точности выполняя все инструкции деда, сделал первую проводку. Дед, довольно улыбаясь, наблюдал за внуком и думал: «Дождался, наконец. Не прервется теперь рыбацкая наша династия, а то уж думал, все». Мальчик второй раз взмахнул спиннингом. Приманка, описав невысокую дугу, почти беззвучно упала в воду. Тонкий шнур натянулся. Артемка приподнял немного удилище и замер. Дед поменял очки и тоже забросил.

Через пятнадцать минут сосредоточенного молчания дед предложил поменять приманки. Внук присел на баллон лодки подставил деду кончик спиннинга, с которого свисал на тонком шнуре маленький зеленый виброхвост.

— Давай прицепим тебе вот этого оранжевенького с чебурашкой? Пойдет?
— Пойдет.
— Кепку зачем снял? Надень, а то голову напечет.

Вдруг Артемка заметил блеснувшую на солнце большую рыбину, которая выпрыгнула из воды недалеко от лодки.

— Деда, смотри, смотри! — закричал он.
— Это сазан, — сказал дед. Нам его не поймать. Я, однако, не буду менять свою приманку.
— Деда, а почему он прыгает?
— Играет, наверное. Ты же тоже прыгаешь, когда играешь. А может, ловит букашек.

Стало жарко. На воде почти штиль. Дед уже раз десять чувствовал поклевки, но терпел, делая вид, что рыбачит. Водохранилище в этом месте рассекало Караканский бор на две половинки. Чуть ниже по течению, напротив друг друга разноцветными крышами пестрели деревни, между которыми сновали моторные лодки. Под противоположным берегом краснел бакен.

Когда дед стал уже замечать в глазах внука скуку, удилище в руках у Артемки вдруг вздрогнуло. Мальчик, скорее, от неожиданности, чем осознано, дернул удилище вверх и засек клюнувшую рыбу. Тонкое удилище сгибалось и вздрагивало. Шнур натянулся.

— Деда-а-а!
— Тихонько. Не спеши, подтягивай рыбку к лодке и не наклоняй удилище к воде, держи его вертикально, — спокойно сказал дед и, взяв подсак, придвинулся к внуку.

Рыба металась в толще воды, стараясь освободиться от крючка. Наконец, она появилась у поверхности.

— Окунь, — сказал дед, подводя под рыбу подсак. — Вот так его, раз — и готов.

Дед поднял из воды подсак с трепыхавшейся в ней полосатой рыбиной. Аккуратно вынув крючок, дед достал кукан, прицепил окуня к нижнему карабину, а второй конец привязал к веревочному лееру лодки.

— Ну, Артемка! Обловил деда. Теперь мне тебя догонять придется.
— Ничего, деда, — важно сказал Артемка, — и тебе попадется. — И забросил приманку в воду.

Не прошло и трех минут, как у Артемки опять попался окунь. Дед снова отложил спиннинг и взял в руки подсак.

— Однако, Артемка, я тоже такую же приманку прицеплю, — сняв с крючка внука окуня, сказал дед.

Пока дед перевязывал приманку, Артемке попался третий окунь. Под тяжестью рыбы удилище даже согнулось в дугу.

— Деда! Деда! Сорвется рыбка!
— Не сорвется, — успокоил дед. — Ты не дергайся, крути ручку медленно и не опускай удилище к воде. Пока оно гнется, шнур не порвется, и губу рыба не порвет. Не спеши. Вот так, молодец.

Через минуту окуня подняли в лодку.

— Граммов семьсот будет, — качая на руке рыбину, сказал дед. — Ну, Артемка, молодец. Только бабушке не говори, что больше меня поймал. Хорошо?
— Ладно, не скажу.

Дед привязал зеленого в полоску виброхвоста, вздохнул и забросил под одному ему известную корягу на дне водоема. Чуть ощутимая поклевка последовала на середине свала. Коротким и резким движением дед подсек и сразу почувствовал рыбину, потянувшую на дно. «Судак, не больше килограмма», — решил он, вращая ручку катушки.

— Артемка! — позвал он. — Возьми подсак. Помоги мою рыбку поднять.

Внук кинулся к подсаку.

— Да, осторожней ты, упадешь, — подхватил дед качнувшегося внука за спасательный жилет. — Не спеши и никогда не делай в лодке резких движений.

Артемка опустил подсак в воду как раз в тот момент, когда судак появился у поверхности. Он тащился на шнуре, широко открыв клыкастую пасть и лениво шевеля темным хвостом. Дед умело завел рыбину прямо в подсак.

— Поднимай.

Артемка, пыхтя, поднял подсак, с которого мелкими струйками, переливаясь на солнце, стекала вода.

— Есть! У, какой большой, — радовался Артемка.

Он наблюдал, как дед бережно прицепил судака рядом с остальным уловом, и снова взял свой спиннинг.

— Ты кушать не хочешь? — спросил дед.
— Неа, — отмахнулся внук.

Он уже был весь в рыбалке и думал только о том, как бы поймать такую же большую рыбу, какую выловил дед. А дед отложил спиннинг, достал из-под сидения брезентовую сумку и стал выкладывать на крышку рыбацкого ящика бутерброды. Налил из термоса две кружки чая, развернул пакет с овощами.

— Артемка, давай к столу! Успеем еще половить.

По тому, с каким удовольствием внук ел бутерброд, дед понял, что Артемка давно и сильно проголодался. Солнце сильно припекало. По небу медленно плыли редкие кучевые облака, на мгновения заслонявшие солнце. Артемка и дед рыбачили до вечера, еще дважды поменяв место. Мелкую рыбу они отпускали с пожеланием вырасти до размеров Артемкиной руки. Когда на двух куканах за бортом лодки плавали семь окуней и пять судаков, дед предложил вернуться на берег и разбить там лагерь.

Когда лодка уткнулась в песчаный берег, дед помог снять внуку спасательный жилет и велел сходить за садком.

— Он лежит в багажнике, прямо на полу. И не забудь два штыря железных, там же лежат. Мы садок на штырях растянем и рыбу туда запустим. Она у нас до завтрашнего дня живая будет и бодрая.

Управившись с садком, они решили искупаться.

— Деда, смотри, как я умею! — кричал Артемка, переворачиваясь на спину и разбрызгивая вокруг себя тысячи брызг.
— Хватит бултыхаться! Пора из лодки все к машине переносить, — заметив, что губы у внука уже посинели от холода, ответил дед.

Лодку крепко привязали к выброшенному на берег бревну.

— Деда, а почему вода такая зеленая, а не прозрачная как в ванной?
— Цвет воды, Артемка, зависит от того, как вода и ее примеси рассеивают солнечный свет. Чем больше в воде примесей, песка, тем зеленее вода. Чем вода соленее и чище, тем она синее. Вот поедешь с родителями в Египет, там в Красном море вода синяя-пресиняя. А в наше Новосибирское море много рек несут ил и песок. И потом в нем много мелких водорослей, потому что оно мелкое.

— А как же рыбы тогда в нем живут?
— Плохо живут, болеют. Но деваться им некуда, у них тут родина. Ну что, уху варить будем или, как настоящие мужчины, зажарим на костре мясо, которое нам бабушка замариновала?
— Мясо! — не задумываясь, ответил внук.
— Тогда пойдем собирать дрова.

Лес вдоль берега смешанный, но больше все же сосен. Стволы сосен гладкие, ровные, прямые, с грубой коричневой корою внизу и янтарной наверху виднелись повсюду. Мягкий мох и трава заглушали шум шагов.

— Артемка, давай присядем вот здесь и посмотрим, сколько разных трав вокруг. Смотри, сколько на одном метре разных растений.

Дед раздвинул руками траву и показал на одну травинку с мелкими желтыми цветами.

— Вот донник. Там осот полевой. А это овсюг. А вон, — дед указал на длинные зеленые колоски, — пырей растет.
— Смотри, дед, муравьи.
— Видишь, как работают. Тащат что-то к себе домой. Вот только их одних человек еще не приручил и не заставил на себя работать. Пчелы, такие же трудяги, уже давно человека медом кормят. Они теперь меда в улье столько запасают, чтобы и человеку, и им на зиму хватило.
Набрав достаточно сухих веток, они вернулись на берег и сложили хворост для костра. Со спички веселый огонек перекинулся на бересту. Та, потрескивая и скручиваясь, сначала дымилась, потом вспыхнула, раскинув мелкие искорки, и огонь от нее перешел сначала на мелкие сосновые ветки, потом на толстые. Когда костер набрал силу, дым стал прозрачен и невесом. Дед установил раскладной столик, рядом внук поставил два раскладных стульчика. Артемка заметил в небе какую-то крупную птицу и задергал деда за рукав:
— Смотри, дед, орел!
— Нет, это коршун. Орел не побирушка, а коршун тот готов стащить все, что плохо лежит.

Птица кружила над их головами, то снижаясь почти до земли, то вновь поднимаясь в высоту.

— Если хочешь посмотреть на него ближе, — сказал дед, — возьми кусочек колбасы, отнеси метров на десять от стола и положи на землю.

Артемка так и сделал. Не успел он вернуться к столу, как птица резко спикировала к земле и схватил в когтистые лапы угощение.

— Утащил…

Солнце, между тем, медленно опустилось за макушки деревьев. Огонь в костре стал ярче. Дед выложил в одноразовые тарелки еще шипящие антрекоты. В одну кружку налил сок, в другую — пиво.

— Артемка, надевай-ка курточку и садись.

Мальчик послушно сел за стол и взялся, как дед, за кружку.

— Ну, что, внук, за успешную рыбалку!

Ели молча, пока над водой не появились две большие птицы.

— Смотри, Артемка, цапли летят, главные воздушные враги рыбы.
— Где? Где? — завертел головой мальчик.
— Да вот же, совсем близко. Сейчас найдут мелкое место и сядут. Они в это время всегда на рыбалку вылетают.

На дороге, подняв серую пыль, появилась белая «Нива». Машина проехала мимо, потом развернулась и остановилась метрах в пятидесяти от внедорожника. Из машины вышли двое, постояли на берегу, о чем-то совещаясь, потом один направился к рыбакам.

— Здравствуйте, — пойдя к столу, сказал худощавый пожилой мужчина. — Приятного аппетита.
— Здравствуйте, — вставая, сказал дед. — Присаживайтесь. Чем богаты…

Дед перевернул вверх дном ведро и поставил возле стола.

— Стульев, извините, больше нет. Вот есть ведро — лучшее для рыбака сидение.
— Спасибо, — усаживаясь, поблагодарил мужчина. — Давно здесь?
— С обеда примерно.
— Как клюет?
— Не очень. Но на уху с внуком натаскали.
— Рыбак растет? — глядя на Артемку, улыбнулся мужчина.
— Самый настоящий, — тоже улыбнулся дед. — Не меньше меня ловит.

У Артемки от такой похвалы даже щеки покраснели.

— Понятно, — сказал мужчина. — А на что ловили?
— Резина, в основном морковного цвета.
— На поролон не пробовали?
— Нет.
— Раньше в хорошие дни здесь на голые крючки ловилось, — наблюдая, как дед наливает в кружку пиво и подставляет ее гостю, сказал мужчина.
— Вы сюда давно ездите?
— Да лет пятнадцать уже. Ездил сюда, когда и рыбаков здесь кроме меня никого не было. А теперь иногда машину поставить негде.
— Это так. Вы надолго?
— Если клевать будет, на пару дней. А нет, так завтра к обеду и уедем.
— Мы тоже завтра после утреннего клева уедем. Да, Артемка?
— Ага, нас бабушка на одну ночь отпустила.

Взрослые засмеялись.

— Ну, спасибо за угощение. Пойду к сыну.
— Скучно будет, приходите, — протянув руку гостю, сказал дед.

Вечер мало-помалу гас, расплывался темнотой и прохладой. В вышине появились первые светлячки звезд, а над зубчатым лесом встала бледная луна.

— Деда, а откуда Луна взялась? — вдруг спросил Артемка.
— Луна? — дед даже растерялся. — Ну, это как посмотреть, как сказать.
— Как это?
— Вот если бы ты бабушку спросил об этом, она бы сказала, что Луну, Землю и все вокруг создал Бог. Если бы спросил папу с мамой, они, наверное, тебе про Большой взрыв рассказали. А я думаю, что Луна — это кусочек от Земли.
— А как она от Земли отвалилась?
— Ученые говорят, что очень давно, когда планеты только формировались, некое небесное тело величиной с Марс врезалось в Землю под скользящим углом. При этом более легкие вещества около Земли оторвались и разлетелись, образовав вокруг нее кольцо из обломков, в то время как ядро Земли, состоящее из железа, сохранилось в целости. В конце концов, это кольцо из обломков слиплось, образовав Луну.
— Понятно. А Бог это кто?
— Ну, Артемка, ты что ни разу не слышал о Боге?
— Слышал, конечно. Но ты так понятно все рассказываешь.
— Бог, Артемка, это любовь. Когда ты любишь папу, маму, бабушку, одноклассников, друзей, птиц и все-все что видишь вокруг, это чувство и есть Бог.
— А я по телеку видел, что он дедушка с белой бородой и лысый.
— Это ты, наверное, спектакль видел сатирический о сотворении мира. На самом деле Бог — не человек и не существо. Бог — это Дух, а Дух не материален. Бог отличается от всего, что мы видим, поэтому описать и увидеть его нельзя.

Дед несколько секунд помолчал и продолжил:

— А вот если тебе захочется кого-нибудь обидеть, это будет значить, что Бог исчез, и тебя некому больше защитить.
— А ты и папа разве не защитите меня?
— Защитим, если будем рядом. А если не будем, кто тебя защитит?
— Тогда я сам защитюсь.
— Не защитюсь, а защищусь.
— Ну, защищусь.
— Хорошо, что сам. А если твой враг будет в тысячу раз сильнее, например, ураган или молния, тогда как?

Артемка задумался.

— Когда человек говорит «Я сам все могу», это, Артемка, называется гордыня. А тщеславие и гордыня отталкивают Бога. Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. Так говорит бабушка, поэтому она добрая и умная. Ее нужно слушать.

Дед посмотрел на внука и понял, что на этот раз он ничего ему объяснить не смог. «Вот незадача, — подумал он. — Доказывать, что Бога нет, нас учили, а наоборот почему-то нет. Что я могу ему объяснить, если сам многого не знаю?». Но вслух сказал:
— Вот вырастешь, станешь ученым, откроешь новые законы природы и, может быть, тогда что-нибудь поймешь о Боге.
— Когда это еще будет!
— Скоро, Артемка. Даже заметить не успеешь, как сам дедом станешь.
— Это ты, деда, загнул, — засмеялся Артемка.

Над лесом стояло сплошное гудение невидимых насекомых. На воде от поднявшейся над лесом луны блестела серебряная дорожка.

— Что, Артемка, полезем в палатку и бай-бай?
— Ну, деда, давай еще маленько посидим.
— Ну, давай.

От леса пахнуло острым запахом хвои. Вскоре полусвет и полусон наступившей ночи заставил все же рыбаков забраться в палатку. Артемка, как только дед укрыл его спальным мешком, уснул, а дед, слушая ровное сопение внука и тихий шелест волн, вспоминал свое детство, в котором было много рыбалок, но никогда не было деда.